Лунная соната для бластера - Страница 8

— Хорошо, — холодно бросил Меррилл. — Прямой приказ вы получите от своего начальства. — Колониальщик развернулся и направился к транспортеру неестественно размеренной походкой. Я сразу опознал характерные приметы: движениями голубца управлял моторный чип, в то время как сам колониальщик в это время, вероятно, связывался со своими хозяевами. Человечишко, за все время нашей беседы так и не проронивший ни слова, последовал за ним.

Пронесло. Нет у него полномочий гермощиты вскрывать. Пока нет. Дело, в принципе, недолгое — мы ведь не на Антее и не на Аверне, позвонить на Землю можно. И будут у майора Меррилла все полномочия, какие душе его угодно. И ничего с ним не сделает сам президент-управитель. Одно утешает — в костный мозг аугментов пока не вставляют. Так что сдохнем все вместе.

Меня дернули за руку. Я обернулся. По лицу Сольвейг расползался нежнейший румянец, выдающий обычно высший градус бешенства.

— Миша, ты что — головой лифтанулся? — поинтересовалась моя сожительница, встряхивая меня еще раз. — Ты соображаешь, с кем связался?

— А что? — Глупый, конечно, ответ, все я прекрасно соображаю.

— Тебе прежнего мало?

Хотел я сказать, что давно уже много, но промолчал. С Сольвейг спорить бесполезно, особенно если она, как сейчас, права. Вечно я по своей неуемности получаю клизмы. И очередная меня уже ждет-дожидается. Ставлю дозу слэна против дохлого таракана, что очередную встряску моя прямая кишка получит через пять минут после того, как капитан Меррилл дозвонится до начальства. В принципе, сигнал уже должен был пройти — между Землей и Луной чуть более световой секунды, плюс задержка на релейных спутниках.

— Вот что, — довольно невежливо прервал нас Ли. — Кто-нибудь объяснит мне, что у вас творится?

Мы объяснили — наперебой и недружно. Заодно выяснилось несколько подробностей уже свершившейся катастрофы. Арбор в наши лунные пенаты занес какой-то иммигрант — кажется, вудуист с Гаити, потому что имечко у него еще то было, если мне память не изменяет — нечто вроде Мишель Мбакумба-Юмба Франс. Как его пропустила медкомиссия в Эквадоре, не знала даже всеведущая Сольвейг, но сигнал поступил к нам уже после того, как Мбакумба вошел в лифт. Тут-то наш санитарный врач и перекрыл Отстойник, чтобы зараза не принялась разгуливать по всей Луне.

Очень невовремя случился этот карантин. Вообще-то Отстойник закрывают уже не первый раз на моей памяти — впервые это случилось еще в мои школьные годы, когда на Луну едва не занесли летальную форму гриппа AV. Правда, от гриппа существуют прививки, а от арбора их не бывает в принципе. И грипп не передается, как арбор, через все подряд. И не выдерживает дезинфекции. Так что, когда все закончится, в Отстойник придется заходить в скафандрах и поливать из огнемета каждую щель.

Но все предыдущие заразы проникали сквозь двойную — на входе и выходе в лифт-систему — медкомиссию в более спокойные времена. А сейчас Колониальная служба, прежде не обращавшая на Луну особого внимания, точно с цепи сорвалась. Шеф совсем забросил дела, поддерживая президента-управителя в словесных баталиях с голубцами — и того у нас нет, и этого, и места мало, и рабочих рук, дескать, не хватает… Знаем мы эту светотень. Поток иммигрантов на Луну во все времена был хоть и постоянный, но небольшой, именно потому, что увеличить его непропорционально имеющимся ресурсам — задача для Геракла или Супермена. А из голубцов супермены — м-да… Но пытаются. А Джо взял, да и перекрыл Отстойник.

В колониальную эпоху вся лифт-связь с Землей шла через одну станцию, куда выходили три кабины с Лагранжей — Центрального, между Землей и Луной, и двух косых. И покуда карантин не будет снят, наши контакты с Землей будут ограничиваться радиоболтовней с тетей Соней — попробуй, найди дурака, который в наше время доверит цифровым каналам что-то по-настоящему важное.

Важное. Вот где собака зарыта. Все секретные данные в наше время перевозят курьеры, и я готов был прозакладывать свой инфор, что именно эти данные Меррилл только что пытался выцарапать из-за гермощита. Непонятно только, зачем. Курьерские чемоданчики выдерживают, по слухам, даже ядерный взрыв, так что огневую дезинфекцию данные как-нибудь да переживут. Через неделю голубец получит свою очередную порцию совершенно секретных це-у безо всяких сложностей.

— Миш, — проговорила Сольвейг, внезапно прервавшись.

Я обернулся.

За моей спиной, по другую сторону щита, стоял человек в голубом мундире. Именно таким, в моем представлении, и должен был быть курьер — лицо, отличительных черт не имеющее. Вокруг него зияла зона отчуждения — несмотря на страшную давку, паникующие иммигранты не осмеливались подходить к голубцу ближе, чем на шаг.

— Немедленно поднимите гермощит, — произнес колониальщик.

Когда я понял, что слышу его голос — единственный, хотя за стеклитом беззвучно разевались рты и молотили кулаки — сквозь толщу сверхпрочной керамики, я взвился в воздух, подобно ополоумевшему кенгуру (никогда не видели кенгуру при пониженном тяготении?). И только потом углядел сонофор у него на воротнике.

— Тьфу, — ругнулся я вслух, — напугал, зараза.

— Поднимите щит, — повторил курьер.

Я покрутил пальцем у виска — жест, не изменивший своего значения за последние четыре столетия. Курьер пожал плечами и отошел, пронизывая спрессованные пласты иммигрантов, как вибронож.

Энц бедолагам. После арбора выживают немногие — правду говоря, вообще не выживают, если не считать отдельных счастливцев. А умирают страшно. Так страшно, что сам в петлю залезешь и с табуретки спрыгнешь, только бы от этой радости избавиться.