Лунная соната для бластера - Страница 82

Одно только не сходится совершенно. Борьба началась еще до взрыва в Отстойнике, давшего и возможность, и повод захватить власть. Одно дело — подозревать голубцов во всех смертных грехах, и совсем другое — убедиться в этом. Значит, взрыв действительно был организован… Но как мог Дэвро всерьез рассчитывать, что метрополия позволит существовать у себя под боком независимой колонии, или хотя бы скрытой диктатуре? Ведь меньше, чем через год, лифт-связь будет восстановлена… Или не будет. Если Яго Лаура прав.

Вот теперь я испугался. До тошноты перепугался. Катастрофа подобного масштаба, тщательно скрываемая всемогущей Службой… Попахивало политикой худшего пошиба.

Если бы я мог выбраться отсюда… И если бы я мог проходить сквозь стены… И мечтать нечего.

— Совершенно правильно, — ответил Карел на мою тоскливую реплику. — Майор Дэвро очень помог нашему Дому. Полагаю, что вскоре мне не понадобится уточнять, какой Дом я имею в виду.

Карел явно говорил о том, что других Домов просто не останется. Боги лунные и земные, никак эта парочка собралась править тут долго? Воображение немедленно принялось рисовать апокалиптические картины: выжженная Земля… медленный распад Доминиона… диктатура на Луне… Тьфу, чего только не примерещится.

— Думаю, — продолжил Карел, вдоволь налюбовавшись моим испугом, — что виновниками в глазах населения Города окажетесь вы с Мерриллом. Я позабочусь об этом. А также о том, чтобы ваша вина, а также трусость, ни у кого не вызвали сомнений.

Я собрал остатки мужества, стремительно таявшие в ацетилхолиновом море.

— Вечное позерство всех злодеев, — пошутил я. — Вместо того, чтобы сразу избавиться от противника, они начинают хвастаться своими планами.

Лучше бы я молчал. Тогда Карел мог бы, разговорившись, выболтать мне все сразу. А так лицо его из глумливого стало холодно-жестким.

— В таком случае ограничусь кратким описанием вашей дальнейшей судьбы, — произнес он. — Вы будете умирать достаточно долго, чтобы вдосталь помучиться, но недостаточно долго, чтобы спастись. До свидания на том свете.

Лучше бы я молчал!

— Эттин! — окликнул Карел.

Я услышал шаги… слева, чуть позади… горячие мокрые пальцы налепили мне на лоб мушку. Я сжал зубы, ожидая эффекта. Ну, чем меня накачают — снотворным?

Обезволивающий наркотик. Веки тяжелели, смыкались; так хорошо было бы просто обмякнуть, позволить теплым волнам лени нести себя, не шевелить ни единой мышцей, замедлить ход сердца, чтобы его стук не нарушал абсолютного покоя…

— Можете отпускать, — прозвучал вдалеке властный приказ. — Действуйте.

Бросив на меня последний, ледяной взгляд, Карел, не оборачиваясь, двинулся прочь.

— Сразу приступим? — поинтересовался кто-то над самым моим ухом.

— Да не, — скучно откликнулся немоложеный старикан, облитый белой асептической краской. — Разберемся сначала с этим.

— Ну ладно, — покладисто согласился первый. — Куда он от нас убежит, в самом-то деле?

Карел хохотнул над собственной немудрящей шуткой.

Старик подволок к щиту, на котором болтался групарь из Джотто, каталку с инструментарием, как мне показалось вначале, для наркодопроса.

— По полной? — невнятно полюбопытствовал он у невидимого мне собеседника.

— Мгм, — подтвердил тот. — Но без излишеств.

Старикан фыркнул.

Меня в это время терзало мучительное расхождение между стремлениями и возможностями. Разум искал путей к выходу, требовал биться в оковах, рвать сталь, отковыривать, в конце концов, проклятую мушку — но все эти побуждения гасли где-то на уровне ретикулума, оставаясь приятной абстракцией. Куда приятнее было висеть в объятиях холодных лент, пускай режущих кожу и впивающихся под ребра, зато не шевеля и пальцем, словно мяклый пакет…

— Без излишеств… — пробурчал старик, передразнивая напарника. — Дурачье… Тут же простым аканом не обойдешься, тут глаз да глаз нужен… это значит, мониторы поставить, а ну как он у меня на столе копыта откинет… меня же на его место в два счета…

С этими словами он проворно вгонял катетеры — в правую подключичную вену, в левую локтевую, лепил датчики биомонитора, превращая распятую на щите фигуру в подобие манекена для студентов-медиков.

— Руки, руки ему зафиксируй, — прикрикнул старикан. — А то биться начнет… Вот так.

Тонкие трубки, наполнившиеся было кровью, промыл прозрачный физраствор.

— Ну, и главное…

Групарь замычал даже в наркотическом сне, когда тонкое сверло пронизало череп. Поглядывая на биомонитор, старик аккуратно вогнал под кость последние микротрубочки — для взятия проб ликвора, и для подачи препаратов, и залепил подтекающую кровью и прозрачной, словно слезы, жидкостью дырочку наспех пережеванной резинкой.

— Вот так, — удовлетворенно пробормотал карел. — И стандартный набор…

Он проворно отковырнул мушку с яремной вены групаря и, не дожидаясь, покуда тот очухается, пробежал пальцами по сенсорной панели универсального инфузора, заряженного целой батареей ампул с какими-то препаратами — в большинстве неотличимо-прозрачными; лишь некоторые выделялись темным пластиком, или блеклой желтизной раствора.

Групарь закричал.

Это было так неожиданно, что я вздрогнул, несмотря на охвативший меня блаженный паралич. Старик с неудовольствием мотнул лысой белой башкой.

— Эк я неудачно… — пробормотал он, поспешно налепляя две мушки по обе стороны адамова яблока.

Истошный, дрожащий вопль прервался так же неожиданно, как зазвучал. Групарь по-прежнему втягивал в легкие воздух, чтобы вытолкнуть — диафрагмой, межреберными мышцами, брюшным прессом — но парализованные голосовые связки могли издать только слабое шипение.